Сапер, минирующий поле, как известно, может ошибиться только один раз. Певец, сфальшививший на концерте, теряет своих поклонников. Рухнувший мост губит репутацию инженера.
Архитекторы и градостроители — ошибаются. Могут стоять дома и целые города, полные ошибок. Построенные "дома-ошибки" сносят редко. К ним приспосабливаются, перестраивают, чаще всего усугубляя недостатки. Их жалеют и не уничтожают, как не уничтожили претенциозный дворец Виктора Эммануила в Риме.
Совершают ошибки и тогда, когда сносят старые дома, не понимая их ценности.
Если рассматривать ошибки архитектора как некий его промах, приводящий к определенным неудобствам для человека, плохо влияющий на самочувствие, ухудшающий настроение, вызывающий негативные эстетические ощущения или даже травмирующий его физически и психологически, то это явление подлежит осуждению, а ошибка, по возможности, исправлению. Такой архитектор вряд ли будет получать заказы на проектирование.
Есть различные способы, позволяющие избежать ошибок, в том числе проверка задуманной архитектурной композиции в аксонометрии, в перспективе или макетирование.
А теперь есть и компьютерная техника, позволяющая "видеть" проектируемый объект в любом ракурсе. Не имея этой техники, скульптор В.И.Мухина при помощи электролампы проецировала силуэт скульптуры на экран и искала пластические недостатки в различных поворотах. Главный архитектор Москвы проверяет появление каждого нового дома в центре города на гигантском макете. Издавна существует традиция выполнения фрагмента макета станции метро в натуральную величину, непосредственно на месте строительства. Для этого архитекторы изготавливают специальные макетные чертежи, соответствующее рабочим. Макет выполняется из фанеры по деревянному каркасу, окрашивается с имитацией предполагаемой натуральной отделки. Например, при зрительном восприятии макета фрагмента радиальной станции метро "Проспект Мира" в диагональной проекции карнизная часть пилона непомерно возрастала и "нависала". Авторам пришлось внести коррективы, до предела сократив закарнизные пространства. Корректировка макета способствовала доведению общего замысла до необходимой архитектурн.ой сдержанности, где выражение художественной образности подземной станции строилось на геометрически точно выверенной строгости и простоте при отсутствии декоративной орнаментации.
Однако речь может идти об "ошибках" в кавычках, которые следует рассматривать как подсознательные, а порою и вполне намеренные "искажения", отклонения от привычных "правильных" представлений, как алогичные композиционные приемы, порой неуловимые, или вполне откровенные, а может быть и несколько обескураживающие своей остротой и необычностью. Постмодернизм способен превращать сознательные нарочитые "ошибки" в эстетические достоинства архитектуры, подобно тому, как Пабло Пикассо, искажая форму рисунка, придавал ему новое звучание.
Даже такой строгий классик и требовательный зодчий, как И.В.Жолтовский, по рассказам очевидцев, так пояснял своим ученикам архитектурную композицию фасада: "Нужно все сделать правильно, а затем немножко напутать". Внести элемент загадочности мастерства. Это уже не ошибка, но она может быть совершена, если к этому не прислушаться.
Зодчие древнего мира пользовались целой системой утонченностей, выражавшихся в отклонении от геометрически правильного построения формы и линий. Гений зодчих Парфенона Иктина и Калликрата свидетельствует о том, что эти отклонения, курватуры или искривления горизонтальных линий, наклоны осей колонн и антаблемента, уменьшение угловых интерколумниев, наклоны вертикальных поверхностей венчающих частей храма и т.п. служили не только способами борьбы с неблагоприятными оптическими иллюзиями, но и были целью повышения общей художественной выразительности сооружений, становясь тончайшим инструментом в достижении пластической гармонии.
Подобного рода и более явные, откровенные, порою вполне осознанные искажения имеют не малое распространение во все эпохи развития архитектуры. Характер и степень этих искажений колеблется от архитектурных деталей до градостроительных приемов. Классика, ренессанс, барокко знали и использовали приемы утрируемой и обратной перспективы и многие другие способы искусственного оптического изменения масштаба сооружений.
Всякого рода отклонения и неточности, кажущиеся ошибками, искривления и непараллельность стен, нарушения геометрической правильности не только допускались в строительстве, но и сознательно применялись, становясь методом достижения образной романтики и лирической живописности в архитектуре.
Попытка слепого копирования классических памятников архитектуры в конце XIX и начале XX в. приводила к их сухому мертвому воспроизведению, в своей геометрической правильности потерявших аромат живой античной эстетики. Как знать, может быть гипотетическое исправление знаменитой "ошибки" зодчего Брунеллески в портике капеллы Пацци во Флоренции, где декоративные пилястры "срезают" архивольты арок, лишило бы это превосходное сооружение некоторого своеобразия — "загадки мастера", выразившейся в смелой раскованности его творчества, сделав его более правильным, но банальным.
Нарушение симметрии, кривизна стен, разновеликость повторяемых деталей, "небрежность" геометрических очертаний псковской и новгородской архитектуры, словно бы выполненной живыми, чувственными руками древних мастеров, непризнававшими точного "сухого" исполнения, разве все эти рукотворные "ошибки" и перекосы не сообщают русской архитектуре особое очарование, разве не являются одной из характерных ее особенностей? Исправление и выравнивание по всем правилам геометрии архитектурной формы Никольской церкви Псково-Печерского монастыря или церкви Николы на Липне в Новгороде было бы равносильно разрушению этих памятников.
Ле Корбюзье не только допускал применение "грубого бетона", но по существу заложил начало брутального стиля, где, по выражению Стерлинга, "...стена рассматривается как поверхность, а не как конструкция, обнаруживая сходство с современной пастозной живописью". Необрутализм демонстрировал отказ от индустриальной эстетики, потребовавшей в итоге высокой безошибочной точности исполнения, наподобие здания Центра Помпиду или здания ИРКАМ1 в Париже по проекту архит. Р.Пиано или ультрасовременных "зеркальных" небоскребов в Нью-Йорке, отражающих без всякого искажения окружающие дома и облака.
Нарушения тектонической логики в барокко или в модерне начала XX в. — характерная особенность этих архитектурных стилей. Декоративная сущность разорванного барочного фронтона или арки неопределенной растекающейся формы с позиций конструктивной логики абсолютный абсурд. Однако подобная архитектура приобретает иную, свою собственную декоративную логику архитектурно-пластического формообразования. Архитектор-декоратор вместе с признанием нового творческого направления получает "право на ошибку".
"Архитектура не может возникнуть только из науки, только из техники, только из целесообразности; архитектура — не гомункулус...", — говорил А.К.Буров2.
Приведение к тектонической логике архитектуры римского Колизея — избавление от нелепостей наложения ордерной системы на мощную арочную структуру привело бы это сооружение к иной и может быть менее эмоциональной и озадачивающей образности.
Если бы архитекторы всех времен были привержены идеалам непогрешимой логики, они не смогли бы решать многие объемно-пространственные и градостроительные задачи и лишили бы нас многих эстетических радостей.
С позиции традиционной классической архитектуры применения легких железобетонных конструкций, консолей и тонких опор в сооружениях — это путь к разрушению традиционной гармоничной образности. Столь же неприемлема для конструктивизма каменная логика ордерной системы классицизма. Мы видим, что в равной степени правдивые основы классицизма и современного конструктивизма приводят к внешне несопоставимым результатам.
Искажения реалистической формы в живописи и графике Пикассо, Малевича, Шагала, Фиуме или в скульптуре Мура являются не ошибками, производными от профессиональной неумелости, а результатом иного образного мышления и высокого художественного мастерства.
Некоторые искажения формы способны придавать и архитектурным произведениям столь же острую выразительность. На различных этапах развития мировой архитектуры существовали тенденции, склонявшие к тому, что архитектурные произведения вообще не обязательно должны быть красивыми — они должны быть функционально удобными и внешне оригинальными, а их неожиданные и непривычно "странные" формы лишь приближают архитектуру к "причудам", которые нередко дарит нам и сама природа.
Существует немало всемирно известных городов, словно бы сотканных их "ошибок". С позиций современных градостроительных требований в них настолько нарушены санитарные, транспортные, противопожарные и прочие нормы, что такой город должен немедленно задохнуться, сгореть и прекратить свое существование. По современным эстетическим понятиям такой город, несмотря на свое очарование, — продукт средневековых случайностей. Но такие города или их центры не только не умирают, но и жители не хотят переезжать из них в благоустроенные и по всем правилам построенные современные кварталы.
Геометрически прямоугольная или диагональная сетка улиц, привлекательная своей ясной простотой и непогрешимостью на чертежах архитекторов разных времен (Леблона, Ле Корбюзье, Кандилиса), воспроизведенная в натуре, способна потерять свои свойства, казавшиеся положительными. Прямоугольная сетка улиц Васильевского острова В Санкт-Петербурге, воспринявшая основные структурные черты первого генерального плана, выполненного в 1717 г. архит. А.Леблоном, не лучшая часть города, поскольку лишена живописной связи с окружающей природой. Ей не хватает тех естественных искажений и случайностей, которые избавили бы ее от скучной геометрической правильности. Столь же безразличное отношение к своему окружению таит в себе непогрешимо четкая диагональная сетка городской планировки, предлагавшаяся Кандилисом.
В современной архитектуре появляются новые концептуальные направления, по существу, опирающиеся на целые "системы ошибок", вернее, на системы случайных искажений формы, пространственных сдвигов и смещений. Это наиболее отчетливо выражается в деконструтивизме архит. П.Айзенмана, на примере Центра изобразительных искусств (Вакснер-центр) Университета Огайо, Колумбус, США.
Переосмысление сущности архитектуры, смешение традиционных представлений о построении пространства, нарушение привычных приемов в применении строительных материалов и т.п. заявляют о себе, как о реально существующей принципиально обоснованной системе, способной придавать совершенно иной, может быть еще не вполне осознанный характер нового эстетического восприятия создаваемой среды. Произвольные сдвиги и смещения, искажения не только архитектурных форм, но даже покрытия, мощения земли (напоминающие геологические сдвиги земной коры, происходящие в результате землетрясений) решительно разрушают привычные понятия в архитектуре, подтверждая право зодчего на поиски и находки, стоящие на грани абсурда. Известно, что архитектор Ф.Джонсон на открытии Вакснер-центра охарактеризовал это произведение как "переворот в архитектуре".
Подчинение непогрешимым постулатам архитектурной школы и тем более творческого направления так или иначе ограничивает возможности архитектурного творчества.
Примечания
1. Domus, 1990, №6.
2. Буров А.К. Об архитектуре. — М., — 1960.— С. — 94.